ГЛАВНАЯ
СТАТЬИ
УСТАВ
НОВОСТИ
ССЫЛКИ
E-MAIL
  
 
Метафизика 
Царского величия  
 
 
Венчание на Царство
 
   Талантливый богослов и эрудированный философ царь Иоанн Грозный развил собственное учение о власти, согласно коему благочестивый христианин обязан подчиняться даже "злой" Царской власти. 
 
   (Речь, конечно, идёт о "зле" в "сугубо этическом смысле, а не с контр-инициации, которую и следует считать настоящим злом. В православной Традиции злом является всё то, что направлено против слияния с Богом, любой благой поступок, не имеющий в виду религиозную цель, здесь практически бесполезен. В то же время, даже страдающий недостатком благочестия Монарх не может разрушить традиционное общество, да он к этому и не стремится, подчиняясь мистическому величию собственного статуса. Так, петровский "нажим" на Русскую Церковь не привёл к каким-либо изменениям в церковных догматах, не ликвидировал самодержавие, сословность, общинность.) 
 
   Утверждение грозного Царя кажется нам абсолютно верным. Оно основывается на проникновении в саму мистическую суть православного учения о Царе. Если Царь представляет собой власть, полученную от Бога, а не по "многомятежному человеческому хотенью", то логичнее всего предположить, что ни один человек (в том числе и сам Царь) не может лишить её сакральности и благости. Царь может ошибаться и совершать преступления, вести неблагочестивый образ жизни, но этого всё равно не будет достаточно для возникновения такой ситуации, когда оправданным станет принятие каких-либо санкций против него. Царь всегда остаётся православным Царём, сакральным Императором и никакой суд над ним в этой жизни невозможен. На Вселенских соборах не осуждались даже Цари, навязывавшие своим подданным ересь. Так, VII Вселенский собор 787г. не осудил византийского императора КонстантинаV, справедливо считающегося "главным идеологом первого периода иконоборчества" (прот. В.Асмус). Зато осуждению подверглись епископы - иконоборцы, организовавшие печально известный "безглавый" собор 754г., который догматически основывался па богословских трактатах указанного императора. В высшей степени характерно, что сам Константин V ещё и склонялся к монофизитству, против чего выступали даже участники упомянутого собора. Многим такая практика может показаться рабской и холопской, однако, это будет всего лишь реакция современного сознания на непонятные ему реалии древности. 
   Царская власть обладала особым мистическим смыслом, делающим её неподсудной суду людскому. Царь (а не патриарх, епископ или собор) считался образом Христа (иконой Логоса), и так же, как и Спаситель, не мог быть подвержен людской хуле. Наличие такого символа, в котором полностью содержится (хотя и не исчерпывает всего содержания) символизируемое, т.е. Христос, диктовалось сакральной необходимостью. Кто-то из людей должен был находиться ближе всего к Спасителю, ближе настолько, чтобы личностно символизировать сам Логос, Вторую Ипостась Святой Троицы. 
   Царь, "персонифицирующий" совокупность людей, являющийся Ликом народа, выражал ещё и единственность Первочеловека - Адама, некогда содержавшего в своей личностной полноте все последующие поколения. Поэтому именно он и должен был символизировать Христа, Нового Адама, возродившего ветхое, павшее человечество, преобразив его природу в Своей Ипостаси, т.е. Личности. 
   Таким символизмом не могло бы обладать ни одно лицо, принадлежащее к церковной иерархии, так как сама Церковь считается Телом Христа, который рассматривается в качестве его Главы. Церковной иерархии и не нужно символизировать Личность Спасителя, она и так находится в ней - не символически, а непосредственно. Потому то и нелепы все попытки усилить власть одного лица в церкви. Они свидетельствуют о желании подменить Христа-Сверхчеловека кем то из обычных людей. 
   В этом плане очень показательна проблема патриаршества. В православно-монархической среде до сих пор силен культ данного института, хотя и существует довольно сложное отношение к ныне действующему патриарху. Однако, простейшая логика побуждает задуматься - а не является ли нынешняя позиция патриарха и высшего клира следствием восстановления патриаршества в 1918 г.? Единственно возможной формой высшей церковной власти может быть только соборность. 
   По нашему мнению возрождение патриаршества без Царя было величайшей ошибкой. Сосредоточение огромной власти в руках одного лица всегда было соблазном для иерархов, склоняло их к занятию того положения, которое присуще светскому владыке. А ведь речь идёт, и это было отмечено выше, о двух принципиально разных реалиях - о мистическом Теле Господа и о земной эмпирии. 
 
 
 
Власть Монарха служит надёжным заслоном подобному "папизму". Но когда Царя нет, а государство становится безбожно- республиканским, уже ничто не сдерживает, в принципе, стремления кого-либо из иерархов к единовластию. Последние же часто думают только об этом - пусть даже им "светит" власть над разрушенной и малочисленной Церковью - мирской соблазн уже не оставляет места для совестливости. 
   Большевики не особо препятствовали самовластию высшего клира - главным для них была поддержка им соввласти, для этого и использовалось вмешательство во внутренние дела Церкви. Демократы же прекратили любое вмешательство - церковное руководство и так, сугубо по своей воле, поддержало безбожное правление, которое дало им полную свободу предпринимательской деятельности. 
   В своё время, в 1916 г. о. Павел Флоренский написал такие строки: 
   "...Западный соблазн, давно уже стучавшийся в Золотые Ворота, в последнее время, не делая даже особых усилий, молчаливо принят и подразумевательно исповедуется церковью русскою. Здесь имеется в виду мысль о канонической якобы необходимости монархичной духовной власти Церкви Православной, тогда как власть светская может и, пожалуй, даже должна быть коллективной. Иначе говоря, в церковных кругах, считающих себя правилами благочестия и столпами канонической корректности, с некоторых пор ... стала культивироваться мысль о безусловной необходимости неограниченной церковной власти и склонность к светской власти так или иначе коллективной...". Нынешнее положение дел только подтверждает правоту о. Павла. Ныне Московская патриархия (иногда именуемая "митрополитбюро") фактически установила культ непогрешимости патриарха, наделив его огромной властью. Церковные "верхи" даже отменили намеченный на 2000 г. Поместный собор, заменив его юбилейным архиерейским собором. В то же время "митрополитбюро" крайне благосклонно относится к демократическому режиму, сам патриарх почти открыто поддержал Ельцина на выборах 1996 года. 
   Монархия в Церкви соответствует демократии в стране - клерикалам (которых ни в коем случае нельзя путать с православными фундаменталистами) выгодно такое государственное устройство, которое потворствует олигархии (денежной, чиновничьей и, естественно, церковной). Поэтому вряд ли стоит ожидать, что нынешние церковные иерархи когда-нибудь поддержат монархическое движение - напротив, в будущем они открыто выступят против традиционалистов. Восстановление монархии страшит клерикалов - тень Грозного не даёт спать новоявленным предателям. 
   Не случайно, между прочим, Новгородская боярско-торгашеская республика представляла собой во многом клерикальное государство, формально возглавлявшееся архиепископом. Боярские и церковные олигархи отлично сговорились по поводу республиканского правления, устраивавшего и тех, и других. Капиталистический Новгород уже поглядывал с вожделением в сторону латинства, католического Рима - там папа, успешно торговавший отпущением грехов, открыто и упорно предъявлял претензии на светскую власть. Но "Бог поругаем не бывает" и 4,5 тысячи московских ратников разбили 40-тысячное новгородское буржуазное ополчение в битве при реке Шелони, ещё раз доказав - меч величественнее злата. Новгород был возвращён в лоно истинного, имперского Православия. 
   Православие, лишённое имперского, "царского" измерения, стремительно отдаляется от сути Традиции, приближаясь к торгашеско-моралистическому протестантизму, некогда вылупившемуся на свет из римского папизма. Это в полной мере относится к старообрядчеству, которое противопоставило себя русской императорской власти. В правой среде сегодня принято восхищаться староверами, их пытаются представить истинными хранителями Традиции, обычно забывая при этом, что именно эти "хранители", в лице купцов-старообрядцев, явились авангардом российского капитализма, развитие которого завершилось предательским 1917-м годом. Из раскольников вышли такие убеждённые либералы, как Гучков, Коновалов, Некрасов и т.д. Всё это не случайно - ещё в 18 в. киновиарх старообрядческого Выговского общежития Андрей Денисов заявил: 
"...Обретение доброго прикупа - польза душевная". 
   Отказавшись от имперского кшатризма, старообрядцы погрязли в вайшьянских делах, закономерно приблизившись к либерализму. Характерно, что многие сравнивают их доктрины с протестантизмом. Характерна и та резкая критика, которой подвергали староверов выдающиеся русские аскеты, святые подвижники истинного Православия - религии созерцателей и воинов, но не торгашей. Так, преп. Серафим Саровский называл старообрядческие заблуждения бреднями. Крайне негативно относился к раскольникам св. Феофан Затворник, потративший очень много времени и сил на переубеждение староверов. 
   "Истинные хранители" не сумели создать ничего подобного Оптиной пустыни, не выдвинули из своей среды таких великих подвижников, как свв. Серафим Саровский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Вышепский, Иоанн Кронштадтский и проч. Их родил "синодальный" 19 в., бывший временем расцвета православной святости. Россия ещё не видела такого созвездия великанов аскезы - достаточно сравнить указанный период с "патриаршим" 17 веком, чтобы понять насколько незначительна роль синодальной системы в деградации церковных институтов и церковного сознания. Бесспорно, введение синодального управления было ошибочным, но вряд ли можно говорить, в данном случае о серьёзной ошибке. Если в 18 в. грубое вмешательство светской власти в церковную жизнь действительно имело место быть, то уже в 19 в. с этой практикой покончили. Русские государи, начиная с Павла I, трепетно заботились о Церкви, пытаясь максимально разгрузить её от мирских хлопот, используя для этой цели сам синодальный аппарат (более подробно см. Жевахов Н.Д. Воспоминания T.I.M.,1993.). Во многом это и вызвало огненный всплеск аскетической духовности, озаривший Россию в 19 в. 
   Показательно, что без патриарха, но с Царём, Россия могла достигать таких вершин, тогда как без Царя, но с патриархом она низринулась в пучину безбожия, чежебесия и торгашества. 
   "Православный" республиканизм, идеализация старообрядчества, клерикализм - всё это тяжелейшие болезни русского традиционализма, развившиеся, в немалой степени, благодаря западному влиянию. Определённую роль здесь сыграл генонизм, на чём стоит остановиться особо. 
   Рене Генон постоянно пытался доказать, что деградация традиционной цивилизации начинается с некоей "революции кшатриев", в ходе которой воины-аристократы узурпируют духовную власть, принадлежащую только священникам и непомерно усиливают власть монархов. Жрецов французский исламист всегда ставил только на первое место. Порой он доходил до откровенных передергиваний. Например, в работе "Духовное владычество и мирская власть" Генон утверждает, что Французская революция и капитализация Европы вообще была следствием французского абсолютизма. При этом Генон либо забыл, либо умолчал о двух вещах. Во-первых, родиной либерального капитализма является не Франция, а Англия страна, где королевская власть всегда была крайне слаба (это и позволило ввести там парламентаризм ещё в 13 в.) - ей было сложно противостоять напору торгашей. Во-вторых, именно французский абсолютизм задержал развитие антимонархического движения более, чем на сто лет. До Людовика XIV Франция раздиралась то лигизмом, то фрондой, то своеволием региональных владык. Лишь Король-Солнце стабилизировал французскую монархию, укрепив её политически и экономически. Кроме того, Генон забыл и о том, что именно короли и военная знать сыграли главную роль в христианизации (которой он весьма симпатизировал) Европы. 
   Указанный мыслитель неплохо охарактеризовал саму суть контринициации, он сделал много ценных наблюдений по поводу различных эзотерических систем, но его изыскания следует признать абсолютно бесполезными (и даже вредными!) тогда, когда речь заходит о политическом идеале - у Генона он всецело определяется "латинскими" предрассудками. В данном случае кумир наших "клерикалов" воплощает собой типично западное уклонение в сторону демократизма, уходящее своими корнями в галльский друидизм, всегда принижавший роль военных вождей и знати. 
  Кстати, если речь зашла о западноевропейских традициях, необходимо заметить, что настоящую верность христианству на Западе хранили именно императоры и короли, а не какие-либо течения в среде тамошнего священства. 
   В 5-6-х выпусках альманаха "Волшебная гора" было опубликовано интереснейшее исследование В.Карпеца "Предания о Святой Чаше, их тайны и загадки". Он доказывает, что долгое время главными хранителями Православия на латинизированном Западе были короли из династии Меровингов, которым противостояли т.н. "мажордомы" (управляющие при французском дворе), представители худосочных родов, симпатизирующие папской курии (они всё-таки сумели устранить меровингов от власти, резко повернув Европу в сторону папского Рима). Позволим себе привести цитату из указанного автора: "...Заметим, что Хлодвиг получает именно от Византийского Императора титул: "Августа" и, хотя и подчинялся по уставу Римскому первосвященнику, в своей внешней политике опирался прежде всего на Византию... Главным праздником годового цикла у Меровингов была святая Пасха, день Воскресения Христова - отсюда красные, червлёные стяги Царского Дома - цвета пасхальных одежд и пасхального яйца... В castellum-ах же мажордомов ... Пасху часто вообще не праздновали, ограничиваясь только Рождеством - но именно такова вообще латинская тенденция. Наиболее почитаемым меровингским святым был св. Дионисий Ареопагит, автор мистических сочинений, легших позднее в основу исихазма ... Мажордомы же почитали прежде всего святого Петра - покровителя Римской кафедры." 
   Уже после раскола довольно сильные симпатии к Православию и Византии испытывали германские монархи. В 12в. германский король Конрад III писал византийскому Царю Мануилу Комнину: 
"Нет племени, царства или народа, который не знал бы, что ваш Новый Рим считается дочерью нашей Римской республики. Наши выгоды общие, одни у нас друзья и одни враги..." 
   Ещё более откровенным в своих симпатиях к Православию был Фридрих II Гогенштауфен: "Мы ищем правды ... друзей наших и любезных соседей, по преимуществу же правду греков ... которых папа, за нашу взаимную приязнь и любовь, воздвигая на нас свой ненаказанный язык, называет нечестивейшими и еретиками, хотя они - христианнейший род, самый крепкий в вере Христовой и самый правоверный..." 
   Праву на восстание против Монарха мы предпочитаем доблесть подчинения Властелину. 
 
"...И како шшель великий Царь съ места своего, и во дверехъ церковныхъ осыпаша его деньгами златыми братъ его князь Юрьи Васильевичъ..."
(Из Царственной книги)
   
   При этом надо отметить, что данная мистика не имеет ничего общего с занудным "монархизмом" старых правых, мыслящих по славянофильским шаблонам. Истинный монархизм - это религиозно-мистическое почитание наместника Бога на земле. Это героическая воля к сверх-личности, к сверхчеловеку, пламенное преклонение перед величием того, кто возведен на трон по воле Царя Небесного. 
От редакции: 
Донос на Царя 
   Главной нашей целью бесспорно является избавление Святой Руси от жидовского ига и восстановление Православного Самодержавного Царства Русского во главе с Помазанником Божиим - Православным Царем Всероссийским, избранным и поставленным Самим Господом Богом. 
   Об этом мы должны горячо молиться и посвящать этому все свои труды, в том числе и ратные. 
   Основополагающим деянием на пути к России безусловно будет канонизация последнего Русского Императора Великомученика Николая, Царя-мученика Павла, Благоверного Царя Иоанна Грозного и других благочестивейших Великих князей и Царей Всероссийских, как свидетельство истинного покаяния Русского Народа. Ибо канонизация Благоверных Царей есть акт канонизации самой Царской власти.  
   Именно этого больше всего и боятся богопротивные жиды, намертво вцепившиеся в душу и тело России, всячески препятствуя исполнению в одном строю с погаными жидами встали и те, которые мнят себя "патриотами России" - всевозможные штильмарксы и прочие доносчики, которые прикрываясь лукавыми фразами о преждевременности почитания еще официально не канонизированных Святых, в частности Благоверных Царей и Их верных слуг, всячески очерняют их память, одновременно превознося политических народных кумиров. Так продолжалось много лет в отношении Царя-Мученика Николая и Его верного Друга Григория Распутина, так происходит ныне и в отношении Благоверного Царя Иоанна Грозного, на которого клевета и поношение враги России выливают не меньше, чем на последнего Императора. 
   А ведь эти лже-патриоты даже не знают, что Благоверный Царь Иоанн уже прославлен Церковью как местночтимый Святой Московской Епархии еще в 1882 году, в Царствование Императора Александра III, и что путь к всецерковному прославлению как раз лежит через всенародное почитание Его, которое, слава Богу, набирает сегодня все большую и большую силу, несмотря на яростное сопротивление врагов Церкви и их жалких прихвостней. 
   Не надо забывать, что, согласно Церковным канонам, почитание Православным Народом Святых Угодников и Праведников, начинается еще за долго до причисления их к лику Святых. 
   И упрекать Православных Русских людей за то, что они почитают Святым Благоверного Царя Иоанна Грозного, это все равно, что упрекать их за то, что они почитают Царя-Мученика Николая, такого же, пока еще местнопочитаемого Святого. 
   А фабриковать гнусный донос на Царя и на Его верных слуг в своем "желтом" издании, это в очередной раз показывать свою жидовскую сущность. 
   Аминь. 
Александр Елисеев

Содержание