"Лице и сан царя христианского на земле есть живой образ и подобие Христа Царя, живущего на небесах. Ибо как человек душей своей есть образ Божий и подобие, так помазанник Божий саном своим царским есть образ и подобие Христа Господа: Христос Господь на небесах в церкви торжествующей есть первенствующий: Христос Господень на земле благодатию и милостию Христа небесного в церкви воинствующей есть первенствующий"
                                                                                            (св. Димитрий Ростовский)

 Надобно признать правоту Новалиса, некогда написавшего: "Книга - современная разновидность исторических фигур, при этом в высшей степени значительная. Быть может, они заняли место традиций". В современном мире следы Традиции все менее и менее различимы. И, быть может, переживаемое нами время в этом отношении достойно самого сурового порицания. Но, несомненно, есть в облежащей нас со всех сторон "тьме" и некая область "света". А именно, то что сегодня практически все нужные книги являются доступными. Было бы лишь желание их раскрыть. Мы, поэтому, уклонимся от пространных доказательств того, что место императорского культа в Православии - центральное; что "полнота" церковная без Православного Царя - не "полна". Ибо Православный Царь есть по учению апостольскому - "Удерживающий"(2 Сол. 2,7) и, поистине, невозможно православным христианам иметь Церковь, но не иметь Царя. В подкрепление вышереченного приведем фрагмент из послания ца-реградского патриарха Антония IV к московскому Великому Князю Василию I Димитриевичу, датированный 1393 годом. Поводом для написания сего послания послужило то, что в Москве на какое-то время за богослужениями перестали поминать Императора, как бы соблазнившись крайним умалением внешней мощи Византии (напомним, что в конце XIV в., по слову современного церковного историка, "от Империи оставался один только Константинополь и еще несколько небольших островов (благодаря нашествию монголов в Малую Азию существование Империи было продлено еще на полвека)"). Т.о., сии слова патриарха Антония можно рассматривать как своего рода "завещание" православной Византии, Второго Рима, стоящего на краю гибели, своему преемнику в Православии и в имперском служении - Третьему Риму, Русскому Царству.
    "Ничего хорошего нет, сын мой, - пишет константинопольский патриарх, - что ты говоришь, у нас есть Церковь, но нет Царя. Невозможно, чтобы у христиан была Церковь, но не было Царя. Царство и Церковь имеют тесное единство и общение, и никак нельзя одно отделять от другого. Послушай, что говорит верховный Апостол Петр в 1 Соборном Послании: "Бога бойтесь, Царя чтите" (1 Петр. 2,17). Он не сказал: царей, чтобы кто-нибудь не подумал о так называемых царях отдельных народов, но сказал: Царя, чтобы указать этим, что существует только один общий Царь. То, что некоторые другие христиане присвоили себе титул Царя, случилось наперекор природе и закону, при помощи тирании и насилия. Поскольку какие это отцы, какие соборы, какие каноны говорили бы об этих царях? Они всегда и везде говорят во всеуслышание только об одном Царе, чьи законы, указы и повеления уважаются по всей вселенной, которого одного только повсюду поминают христиане, Хотя попущением Божиим язычники окружили державу и место Царя, но и до днесь ту же самую хиротонию имеет Царь от Церкви и тот же чин, и те же молитвы и великим помазуется муром, и хиротонисуется Царем и Самодержцем римлян, т.е. всех христиан; на всяком месте, всеми патриархами, митрополитами и епископами поминается имя Царя".
    Но мы видим нашу задачу теперь, повторим, не в нарочитой апологии исключительного места Царского чина в Церкви. Сия апология от дней древних запечатлена словом Божиим, Священным Преданием и церковной историей. Нам представляется необходимым высказать малое нечто о существе злейшей и главной ереси последнего века сего - о ереси цареборчества (лишь частным "изводом" коей является печально знаменитая ересь т.наз. "сергианства"). Отнюдь не лишними, в данной связи, будут краткие замечания о сути самого понятия "ересь", каковую ей усваивает разум церковный, заимствуемые нами из писаний свт. Игнатия (Брянчанинова). "Всякая ересь,- утверждает сей духовный муж,- содержит в себе хулу на Духа Святаго: она хулит или догмат Святаго Духа, или действие Святаго Духа. Сущность всей ереси - богохульства". Вводимое свт. Игнатием различение в соответствии с тем, к чему, так сказать, прилагается еретическая хула,- на "догматы" и "действия" Св. Духа,- позволяет, думается, внести столь необходимую ясность в многодесятилетние уже и порядком запутанные споры о "сер-гианстве". Дело в том, что все "оппоненты" сергианства (будь то РПЦЗ или разные "катакомбные" толки и согласия) пытались и пытаются сформулировать свое неприятие "дела Сергия" при помощи понятий из области догматов и канонов. Что есть, как показывает опять же многодесятилетняя практика, дело в высшей степени безнадежное. Поскольку, как сам митр. Сергий, так и "сергиане" видимым образом ни на догматы, ни на каноны не покушались и, более того, в своей "контрпропаганде" аппели-руют как раз таки к тем же догматам и канонам... Меж тем как сущность "сергианства" надобно видеть именно в возведении чудовищной хулы на действия Святаго Духа, изъявляемые чрез благодать помазания на Царство. Сергианство - есть, так сказать, "переворачивание" вышеприведенной святоотеческой формулы: "невозможно, чтобы у христиан была Церковь, но не было Царя". В сер-гианской редакции дело выглядит так: "и возможно, и действительно - у нас нет (и не надо!) Царя, но есть Церковь". Церковь, при таком толковании, практически полностью неотличима от церковной администрации, церковной номенклатуры / коей, что немаловажно, не обязательно может быть МП, но может быть и какой-нибудь "кочующий собор", отвергающийся Царя-Богопомазан-ника - христа Господня/.
    Вот пример хулы на действия Св. Духа, изрыгнутой скверными устами ересиарха Сергия: "...людям, не желающим понять "знамений времени", и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием...".
    "Не мил я ... оказываюсь потому, что не хочу оставаться с ними при "святой Руси", хочу устраивать для Церкви возможность жизни при новых условиях, пожалуй, еще не повторявшихся в истории. Святая Русь и для меня дорога не менее, чем всем Вам. Но я помню совет премудрого, нельзя плакать без конца об умершем и думать только о нем, наши силы и способности принадлежат жизни, и мы должны к ней обратиться. Страница со святой Русью уже перевернута, и будет безумием и с нашей стороны отрицать это и убеждать себя и других, что мы можем продолжать ее читать, и теперь это было бы отрицанием факта, т.е. нежеланием подчиниться свершившейся воле Божией. Конечно, приятно мечтать о возвращении этой страницы, но мечты позволительны для тех, кто сидит где-нибудь в уголку, а не для нас, кого Господь поставил пасти стадо Свое. Мы должны иметь смелость смотреть прямо в глаза действительности и не бояться говорить о ней тем, кто ее не видит.
    Сам Святейший Патриарх Тихон, который сначала в угоду "окружению" позволил себе выступить против теперешней власти, но потом скоро, как человек мирового кругозора, понял всю бесцельность ставить Церковь поперек течения истории и нам указал этот путь... Поминовение властей и есть исповедание, что мы на этот путь встали, что мы перестаем понимать Церковь по-прежнему, как православное государство с православным царем или в крайнем случае с Патриархом...".
    Традиционно-церковное воззрение о "ставших на этот путь" исчерпывающе выражает 11 -и анафематизм, возглашаемый в Неделю Торжества Православия: "Помышляющим, яко православные государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются: и тако дерзающим противу их на бунт и измену -АНАФЕМА".
    Заметим, что в тексте анафематизма речь идет о "дарованиях Святаго Духа", что служит подтверждением высказанного нами выше предположения - ересь сергианства может быть познана только как "хула на действия Св. Духа" (в терминологии св. Игнатия (Брянчанинова)).
    Итак, "сергианство" - не более чем частный случай ереси цареборчества. Монархомахия же, цареборчество - есть в основе своей отвержение древлецерковного учения о Царе как "Удерживающем" (2 Сол. 2,7). Т.о., надлежит сместить точку отсчета в осмыслении нашей церковной разрухи-с 1927г. на февраль 1917г. При игнорировании учения об "Удерживающем" мы рискуем ничего не понять ни в совершившемся тогда, ни в происходящем сегодня. Напротив, исповедание сего учения (имеющего, повторим, апостольское и святоотеческое происхождение) позволит буквально все поставить на свои места.
    Из вышерассмотренного явствует, что Православие есть в видимой сфере не иное что как дву-единство Церкви и Царства и что, по отъятии "Удерживающего" самое Православие (в земном, разумеется, аспекте) перестает существовать как единое целое, а существует в виде все более и более дробящихся церковных групп (или, как они предпочитают себя называть, "юрисдикции"), постоянно враждующих между собой и довольно комично настаивающих на своем и только своем тождестве с "Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью" Омвсла Веры.
    Подобные разделения или, по крайней мере, "напряженность в отношениях" существует как внутри системы ОП ("официального" или "отступнического" православия), так и внутри системы ПП ("параллельного" или "подпольного" православия). И нет решительно никакой надежды на уврачевание всех сих разделений, доколе православные не потщатся в точности исполнить повеление Спасителя: "и будет едино стадо и един пастырь" (Ин. 10,16). Сей единый пастырь, глава Православной Церкви, "сущей на земли" - есть Православный Царь. "Император выше всех людей и ниже только Бога и может быть признан господином даже и христианами" (Тертуллиан, "Апология"). И несмотря на все обстоятельства места и времени, несмотря на "течение истории" - истинно-православному христианину не оставлено иного выхода: либо полностью рвать все связи с I миром, "бежать в горы" (Мф. 24,16) /что в условиях современной "глобализации" практически уже невозможно осуществить/, либо вступить с миром сим в Битву, с тем чтобы отвоевать у него некий "град ограждения", Святую Русь.
    Имеет смысл проиллюстрировать наше шло- I жение некоторыми примерами современного извращенного толкования седьмого стиха второй I главы Второго Послания св. апостола Павла к Со-лунянам. Так, митр. Кирилл (Гундяев) (считающийся "главой экуменического лобби" в МП) в своем докладе на всемирной богословской конференции в Бразилии 24 ноября - 3 декабря 1996 г. "богословствовал" следующим образом: "На наших глазах совершается исполнение апокалиптических пророчеств, происходит распад человеческой личности, происходит массовый отход от основополагающих норм морали. Торжество злых сил в мире может привести к духовной смерти человечества. Но есть в человеческом сообществе и "удерживающий теперь" (2 Фее. 2,7): это не закон, не государство, не социальные структуры. Это - добро, выраженное, в частности, через христианизированную культуру. И плоды этого добра мы видим повсюду в мире, в том числе в России, где милостью Божией воссоздаются многие тысячи храмов и сотни монастырей, где миллионы людей вновь обретают подлинно христианизированную культуру" ("Церковь и время" Э1 (4) 1998).
    Но есть в МП, как известно, не только "либералы" и "экуменисты", но и "консерваторы" и "ревнители". Один из таковых - некий диакон Даниил Сысоев, не столь давно разродившийся целым потоком статей (помещенных в таких "консервативных" изданиях как "Москва", "Благодатный огонь", "Радонеж", "Православное книжное обозрение"), где "доказывал", что учение о Царе-"Удерживающем" не есть святоотеческое, а есть придумка "раскольничьих", "карловацких" идеологов (типа архиепископа Аверкия (Таушева) и архимандрита Константина (Зайцева)) и, коль скоро это так, то "удерживающий теперь" и теперь не отъят... Спорить как-либо с очередным сергиан-ским "блядословием" нет ни нужды, ни охоты. Отметим лишь, что, конечно же, не "карловчане" придумали прилагать 2 Сол. 2,7 к лицу Православного Царя. Одним из самых ранних свя-тоотеческих свидетельств такого понимания сих слов Св. Писания является "Апология к Антонину" св. Мелитона Сардийского (11-й век), в коей о неразрывной связи Христианства и Римской Империи сказано более чем недвусмысленно. Ничто, поэтому, не опровергает предания, что и сам св. апостол Павел, в своей проповеди фес-салоникийцам говорил то же самое. Как то он сам и засвидетельствовал о себе: "Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это" (2 Фее. 2,4). Но, несомненно, приди завтра Антихрист, тут же найдется очередной "диакон" Данила Сысоев, с пеной у рта доказывающий, что "все спокойно, братья и сестры", - "удерживающий не отъят"; да вон он - "в храме Божием сидит как Бог" (2 Фее. 2,4). "И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду" (2 Фее. 2,11-12).
    Не все, однако, так просто с "официальным православием" (во всяком случае здесь в России). Дело в том, что в последнее время в том числе и внутри МП проявило себя достаточно внушительное монархическое движение (носящее, главным образом, "низовой" характер) и не до конца исчезла надежда, что данное движение, с Божией помощью, можно было бы "отсечь" от еретического цареборческого епископата и перенаправить по традиционному православному "царскому" пути.
    Еретическое влияние, впрочем, столь сильно, а всеобщая сумятица в умах столь велика, что вышеозначенная надежда исчезающе мала. "Борьба" так называемой "православно-монархической общественности" за канонизацию в МП свв. Царственных Мучеников наглядно продемонстрировала сие. Вот, например, один из эпизодов этой "борьбы" - Обращение к патр. Алексию некоего "Санкт-петербургского общественного фонда ревнителей памяти Государя Императора Николая II": "Ваше Святейшество! Весь православный народ смотрит на Вас с великим упованием и надеждой, как на заступника чистоты Православия, хранителя святоотеческих традиций и единства Русской Православной Церкви. В наших глазах Вы являетесь Удерживающим силы зла от поругания памяти святых Земли Русской..." (см.: "Правда о Екатеринбургской трагедии", М., 1998).
    Благоуместно здесь вспомнить также один эпизод из церковных летописей Русского Зарубежья. В январе 1927 г. несколько деятелей русского монархического движения (среди которых были такие известные лица как, например, ген. А.Неч-володов или Н.Степанов) направили в Зарубежный Синод свое "Обращение" в связи с, как им представлялось, усилением масонского влияния на возглавление Зарубежной Церкви. Не столь уж важно сейчас разбирать справедливы ли были тогдашние опасения монархистов, важным представляется воспроизвести вывод, сделанный ими. В передаче архиеп. Феофана Полтавского вывод сей звучит следующим образом: "При этом они заявляют, что если не найдут поддержки в борьбе за чистоту Православия у Синода, то будут вынуждены "с верными Православию пастырями искать путей спасения Русской Церкви помимо Синода и даже вопреки ему" по примеру православных братств юго-западной России в XVI и XVII веках".
    Ситуация сегодня такова, что епископат ОП в массе своей заражен цареборческими идеями, а епископат ПП (в частности РПЦЗ, епископы коей как бы то ни было доселе не отреклись от православно-монархической идеологии и от слова "Русская" в своем названии), не произвел ни одной попытки духовно возглавить национально-освободительное и монархическое движение Русского народа.
    Отсюда и получается, что по примеру православных братств в юго-западной России в XVI и XVII вв., чья борьба происходила в условиях тотальной измены епископата - и Русская православно-революционная борьба ныне неизбежно становится перед необходимостью с крайне немногими верными православными пастырями искать путей спасения Русского Царства и Русской Церкви помимо многочисленных "синодов" и даже вопреки им.
    Достоит быть отмеченным и то, что в среде патриархийного "черного" люда вызревает умо-начертание весьма сходствующее с обозначенным выше - о спасении Церкви и Царства "вопреки" церковной номенклатуре. "Не есть воплощение православия и Алексий II со многими высшими иерархами Московской Патриархии, - пишет, например, некий сибирский черносотенный публицист, - Если бы он был воплощением православия, то я не хотел бы быть христианином. Но зреет в священнических кругах и простом верующем люде истинное древнее православное благочестие и, когда вызреет, то сметет все ряженое, набитое тряпками и соломой. И тогда вкусит наш народ сладостный Плод Божьей Благодати, узрит Свет Христовой Правды, разнесется Русский Дух над земными просторами, среди народов, в проповеди последнего покаяния для записанных в Книге Жизни!" ("О грядущем Русском Православном Царстве", Новосибирск, 2000).
    Исторический "прецедент" налицо - упомянутая борьба за Православие на Украине в XVI-XVII вв. Идеолог тогдашней борьбы Иоанн Вышенский говорил: "Не попы нас спасут, или владыки, или митрополиты, но веры нашел таинство". По-своему, но в том же русле движется мысль и в некоторой части современных российских "катакомб". Для примера приведем нижеследующее рассуждение: "Зададимся вопросом, существуют ли у нынешней церковной ситуации перспективы относительно благополучного развития? Ответ на него, как это ни парадоксально, зависит от того, насколько оптимистично будем мы смотреть в целом на развитие ситуации в постсоветской России. Если апокалиптические тенденции, выразившиеся в русской революции, 70-летнем большевицком засилье, демократизации и либерализации, погублении народа, антиправославном экуменическом братании и многом другом, будут накапливаться и усиливаться, то это должно привести к уходу истинно-православных в катакомбы и дальнейшему превращению официальных церковных структур в совершенно апостасийные орудия антихристовы. Если эта тенденция волею Божией на время замедлится, то позволительно станет ожидать некоторого изменения микроклимата среди верующего российского народа, отвержения им нарушений и еретических заблуждений, характерных для части руководства МП, и радикального исправления ситуации "снизу". В такой пока что чисто гипотетической ситуации (не в последнюю очередь предполагающей и восстановление исторически законной формы монархического правления в России и полного запрета всех форм марксистской и коммунистической идеологии как антиправославной и антирусской бесовщины) возможен будет некий предсоборный процесс, в котором смогут участвовать все церковные группы, стоящие на основе истинного святоотеческого Православия, отрицающие сергианство, экуменизм и модернизм, стремящиеся выработать основу для работы Собора. Церковь не принадлежа миру, находится в нем, и радикально изменить положение в ней сможет только радикальное же изменение положения в России. Падение императорской власти и ввержение России в пучину беззакония развязало руки всевозможным еретикам и обновленцам по всему Миру, новокалендаризм и экуменизм в неприкрытой форме были провозглашены именно тогда и в общем. Кажущаяся пока весьма неправдоподобной ситуация возрождения самодержавной православной России есть единственный источник надежды на радикальное исцеление церковных дел в России. Последствия сразу нескольких расколов донельзя исказили церковный облик русского народа. Однако, в случае отсутствия предпосылок для покаяния, в случае усугубления мирского духа в МП, следует ожидать сохранения противостояния между истинно-православными и официальной церковной организацией. Внешне оно будет выражаться в рамках социологической оппозиции "социально деструктивные - социально интегри-рованные". Действительно, многое зависит от динамики процессов, протекающих как в лоне Истинного Православия, так и в МП. Ситуация может принять самый неожиданный оборот, так как присутствие истинно-православных в России имеет значение и для процессов внутри Московской патриархии, которая сама претерпевает различные изменения, многие из которых можно бы по справедливости назвать движением в сторону Истинного Православия. Пусть эти процессы (церковное просвещение, храмоздательство, дела милосердия) наиболее активно идут на местном (приходском, монастырском, иногда даже епархиальном) уровне, но игнорировать их будет не совсем честно. То правда, что без исповедания Православия все эти действия, взятые в отдельности, не суть действия Церкви. Но они суть дела православного народа, который еще не воспринял целиком в свое сердце идею покаяния, а через нее и воцерковления, но движется к Церкви. Когда же (и если) это свершится воистину, то задача истинно-православных в России будет выполнена, - прекратится существование структуры МП (подобно тому как св. патриарх Мефодий в эпоху второго иконоборчества разогнал и лишил сана за ересь до 90 % духовенства, прекратив до того существовавшие неканонические структуры) и восстанут вновь Российская Православная Церковь и Российская Православная Империя" (А.Муравьев, "Вертоградъ-Информ" Э7-8'2000).
    Мало быть просто "православным", т.е. номинально принадлежать к той или иной "юрисдикции", возводящей свое происхождение к той или иной известной в древности Поместной Церкви. И мало быть просто "монархистом", т.е. пропагандировать единовластие в качестве наиболее оптимальной формы государственной власти. Надобно именно исповеднически утверждать себя верноподданным Последнего Царя-"Удерживающего". Что автоматически выводит такового исповедника из сферы всех "конвенций" современного мира и делает его сверхрадикальным нонконформистом, "социально-деструктивным" (по точному слову свт. Игнатия (Брянчанинова): "противники Антихриста сочтутся возмутителями, врагами общественного блага и порядка"). Избежать сего, чреватого многими скорбями, исповеднического пути истинным последователям благочестия можно, лишь перестав быть православным. Сказано: "Бога бойтесь, Царя чтите" (1 Пет. 2,17). По изъяснению св. Филарета Московского: "Сии две заповеди так соединены для нас, как бы два ока на одном лице истины и правды. Не разрозните их; не обезобразьте лица истины; не повредите ни одного из очей ее. Боимся Бога, - говорят некоторые суеверы; и отрекаются молиться за Царя, или давать ему дань, или вступать в его службу. Не очевидно ли, что это не последователи благочестия, но враги оного, так же как и отечества?".
    Страшно, поистине, страшно задаваться вопросом о будущности Отечества. Ибо, земному взгляду, гибель России представляется окончательной и безповоротной. "...Народ, который Ты возлюбил, отдан нечестивым племенам, и закон отцов наших доведен до ничтожества, и писанных постановлений нигде нет? Переходим из века сего, как саранча, жить наша проходит в страхе и ужасе, и мы сделались недостойными милосердия. Но что сделает Он с именем Своим, которое наречено на нас?" (3 Езд. 4,23-25). Неужели имена "Святая Русь" и "Новый Израиль" только лишь плод распаленной русской национальной гордыни, а не "иное имя" (Ис. 65,15), нареченное на нас Божественным избранием? При всей примрачности настоящего для христианина должна оставаться некая "надежда паче надежды". О свойстве надежды как "теоло-гальной добродетели" добре высказался некогда Г.Марсель: "Архетип надежды - это надежда на спасение. Архетип сей включает в виде посту лата утверждение, что реальность выходит за пре делы всякого возможного расчета, как если бы она стремилась соединиться при помощи какого-то тайного свойства с принципом, сокрытым в осно ве вещей, или, скорее, в недрах событий, который презирает расчет"... Как знать, быть может в не драх нынешних погибельных событий, как то по ложено, презрев всякий расчет, уже зачинает свер шаться наше спасение. Уже предгрядет Царь-От- мститель, одушевленный образ и подобие Боже ственного Принципа, сокрытого в основе вещей. Достойно и праведно повторить во сретение его слова давней проповеди: "А о Монархе нашем что возглаголю? Се благовествую вам радость велию, яко родися вам Спас. Вам родися, а не себе. А ка ково его спасение? Видесте очи наши спасение его. О велие ж то спасение земного Спаса наше го" (митрополит Стефан (Яворский), Проповедь на день рождения Государя Петра Алексеевича 30 мая 1709 г.).
    "Он сказал мне: венцу уподоблю Я суд Мой; как нет запоздания последних, так и ускорения первых" (3 Езд. 5,42). Да сподобятся же сего венца последние воины Христовы, "Парцифали Последнего Царя", во главе с земным Спасом своим исходящие на поле Последней Битвы; и да отступит всяк нечестивый, злословящий и хулящий благодать Св. Духа, от века почивающую на помазанниках Господних и "во огнь да отшлется, сгарати несожженно". Аминь.